Из первых рук
Самая красивая река в мире
В маленьком аэропорту колумбийского города Вильявисенсио, хоть и являющегося столицей Оринокии, но, тем не менее, сохранившего еще неторопливый уклад провинции, никто не спешит. Полиция не спешит регистрировать документы, пилот тоже не торопится — проходит час с тех пор, как мы должны были взлететь.
Успеваешь позавтракать наваристым и удивительно вкусным супом из потрохов, который здесь называют левантамуэртос – «оживляющий мертвых».
Наконец, оторвавшись от полосы, четырехместный самолетик Cessna взлетает над жаркими равнинами восточных льяносов и направляется на юго-запад, в поисках, наверное, самого неординарного и необычного места на земле. До нашей цели всего час полета или восемь часов по плохим и очень плохим дорогам. Еще с ХIX века по рекам Гуайяверо и Ариари в эти места добрались добытчики каучука, затем, в начале XX века, их облюбовали нефтяные компании Shell и Texas, потом был бум добычи ценной древесины. Наконец посевы марихуаны сменились в начале 80-х годов прошлого века плантациями коки. В департаменте Мета до 2005 года общая площадь таких посадок насчитывала 17,3 тысячи гектаров, что сделало эту территорию основным производителем коки в Колумбии. А саму коку — практически монокультурой
Впрочем, разведением крупного рогатого скота здесь тоже занимались. Еще чуть более десятка лет назад не то что для туристов, даже для местных жителей путь сюда был все равно что до Европы. Здесь царили свои законы.
Но джунгли расступаются, и узким 30-километровым каменистым выступом, нависающим над ними, появляется под облаками короткая взлетная полоса и военная база муниципалитета Макарена — цель нашего путешествия.
Успеваешь позавтракать наваристым и удивительно вкусным супом из потрохов, который здесь называют левантамуэртос – «оживляющий мертвых».
Наконец, оторвавшись от полосы, четырехместный самолетик Cessna взлетает над жаркими равнинами восточных льяносов и направляется на юго-запад, в поисках, наверное, самого неординарного и необычного места на земле. До нашей цели всего час полета или восемь часов по плохим и очень плохим дорогам. Еще с ХIX века по рекам Гуайяверо и Ариари в эти места добрались добытчики каучука, затем, в начале XX века, их облюбовали нефтяные компании Shell и Texas, потом был бум добычи ценной древесины. Наконец посевы марихуаны сменились в начале 80-х годов прошлого века плантациями коки. В департаменте Мета до 2005 года общая площадь таких посадок насчитывала 17,3 тысячи гектаров, что сделало эту территорию основным производителем коки в Колумбии. А саму коку — практически монокультурой
Впрочем, разведением крупного рогатого скота здесь тоже занимались. Еще чуть более десятка лет назад не то что для туристов, даже для местных жителей путь сюда был все равно что до Европы. Здесь царили свои законы.
Но джунгли расступаются, и узким 30-километровым каменистым выступом, нависающим над ними, появляется под облаками короткая взлетная полоса и военная база муниципалитета Макарена — цель нашего путешествия.
Здесь была буферная зона, которую правительство тогдашнего президента Колумбии уступило левым повстанцам ФАРК почти на пять лет — с ноября 1998 года по февраль 2002-го — якобы для переговоров о мире. На огромной территории в 42 тысячи квадратных километров не стало никакой власти, кроме партизанской. Правительственная армия вновь заняла эти места, когда стало понятно, что никакого мира с ФАРК не предвидится. Сегодня об этой пятилетке вспоминают как о времени больших денег. Столь больших, что, как рассказывают, три бесхозных мешка долларов от продажи коки пролежали несколько дней в порту на берегу реки Гуайяверо и никто на них не позарился. Это было время легкого оружия и легких женщин. Больших гулянок и самосудов. Любой спор, том числе и мелкие соседские дрязги, разбирались партизанскими судами. Сейчас жить стало тяжелее.
Вместе с возвращением законной власти пришел кризис. Кока, конечно, не исчезла, но обрабатывать ее стало сложнее, правительство борется с подпольными лабораториями и посевами, поливая делянки глифосатом с самолетов и проводя спецоперации. Денег стало меньше, работать надо больше. Посему многие с некоторой ностальгией вспоминают времена, когда за сезон сборщики листьев коки могли заработать столько, сколько никогда бы не заработали даже за год, выращивая и продавая бананы, юкку, кукурузу. Сюда свозилось большинство похищенных политиков, коммерсантов и просто несчастных, далеко не богатых людей, попавшихся под горячую руку преступников и проданных ими партизанам ради выкупа.
Это было время убийств и боев между левыми партизанами и правыми парамилитарес, промывания мозгов и жизни в нереальном государстве, как бы существующем и как бы называющемся Колумбией. Громких похищений, таких как похищение кандидата в президенты Ингрид Бетанкур через два дня после окончания мирного процесса. Это было совсем недавно. Даже непонятно, как могло выжить в этом хаосе такое чудо, как Каньо-Кристалес.
А вот и оно. Узкий каменистый каньон, сверкнувший на солнце пурпурными бликами.
Спиной к Андам — лицом к Амазонии. Взлетная полоса закончилась, и пилот в лучших традициях приключенческих фильмов паркуется прямо у маленького здания аэропорта. Встречают военные. Проверяют документы. Между тем на телегу, запряженную мулом, сгружают вещи. Это местное такси, которое и довезет вещи до гостиницы.
Вместе с возвращением законной власти пришел кризис. Кока, конечно, не исчезла, но обрабатывать ее стало сложнее, правительство борется с подпольными лабораториями и посевами, поливая делянки глифосатом с самолетов и проводя спецоперации. Денег стало меньше, работать надо больше. Посему многие с некоторой ностальгией вспоминают времена, когда за сезон сборщики листьев коки могли заработать столько, сколько никогда бы не заработали даже за год, выращивая и продавая бананы, юкку, кукурузу. Сюда свозилось большинство похищенных политиков, коммерсантов и просто несчастных, далеко не богатых людей, попавшихся под горячую руку преступников и проданных ими партизанам ради выкупа.
Это было время убийств и боев между левыми партизанами и правыми парамилитарес, промывания мозгов и жизни в нереальном государстве, как бы существующем и как бы называющемся Колумбией. Громких похищений, таких как похищение кандидата в президенты Ингрид Бетанкур через два дня после окончания мирного процесса. Это было совсем недавно. Даже непонятно, как могло выжить в этом хаосе такое чудо, как Каньо-Кристалес.
А вот и оно. Узкий каменистый каньон, сверкнувший на солнце пурпурными бликами.
Спиной к Андам — лицом к Амазонии. Взлетная полоса закончилась, и пилот в лучших традициях приключенческих фильмов паркуется прямо у маленького здания аэропорта. Встречают военные. Проверяют документы. Между тем на телегу, запряженную мулом, сгружают вещи. Это местное такси, которое и довезет вещи до гостиницы.
«Серрания-де-ла-Макарена»
Деревня Макарена встречает нас нетрадиционно. Жара. Большие связки бананов, живые куры и громадные рыбины выложены на центральной площади на продажу.
Вдоль центральной улицы сосредоточены лавки, булочные, ресторанчики и бильярдные. Тут расположена одна из двух имеющихся в деревне гостиниц, любезно предоставляющая свеже сваренный кофе и свечи в ранний час, когда еще не рассвело, а света не будет до 10 утра (это для тех, кому в 7 улетать. Позже, когда набегут тучи, погода может стать и нелетной).
Улица заканчивается пристанью. Солдаты, проверяющие документы у всех, кто собирается с этой пристани куда-либо отправиться или приезжает, жарятся на солнце и пьют газировку, а мужики в пончо, накинутых на плечо, шляпах и резиновых сапогах загружают в пришвартовавшееся каноэ ящики с пивом (необходимейшая для крестьянина вещь) и холодильник для мороженого, чтобы отвезти в ближнюю или дальнюю деревню.
На такой же длинной лодке предстоит плыть и нам по бурной мутной и глубокой реке Гуайяверо, по берегам которой можно встретить армейские патрульные лодки, игуан, замерших на солнцепеке, и играющих на берегу загорелых ребятишек. Каноэ с мотором забирает нас на пристани, и начинается 20-минутный вояж по Гуайяверо до противоположного берега, где нас должен ожидать джип, чтобы отвезти к реке Каньо-Кристалес, до которой еще восемь километров по бездорожью. Иногда на реке встречаются неподвижные кайманы, но гораздо чаще видишь взобравшихся на мокрые ветки черепах.
Большие птицы с хохолками, оранжевыми крыльями и голубым ободком вокруг глаз — так называемые гоацины, или дикие индейки, — устроили галдеж на гнездах. Гуайяверо — это одно из немногих оставшихся в Колумбии мест их обитания.
«Серрания-де-ла-Макарена» – это один из первых национальных парков Колумбии, созданный еще в 1948 году и насчитывающий 1,131 миллиона гектаров. Труднодоступность этого региона и его удаленность от того, что мы называем цивилизацией, а также вооруженный конфликт, длившийся многие годы, пока что не позволили ученым разгадать большинство из его тайн. А их предостаточно.
Вдоль центральной улицы сосредоточены лавки, булочные, ресторанчики и бильярдные. Тут расположена одна из двух имеющихся в деревне гостиниц, любезно предоставляющая свеже сваренный кофе и свечи в ранний час, когда еще не рассвело, а света не будет до 10 утра (это для тех, кому в 7 улетать. Позже, когда набегут тучи, погода может стать и нелетной).
Улица заканчивается пристанью. Солдаты, проверяющие документы у всех, кто собирается с этой пристани куда-либо отправиться или приезжает, жарятся на солнце и пьют газировку, а мужики в пончо, накинутых на плечо, шляпах и резиновых сапогах загружают в пришвартовавшееся каноэ ящики с пивом (необходимейшая для крестьянина вещь) и холодильник для мороженого, чтобы отвезти в ближнюю или дальнюю деревню.
На такой же длинной лодке предстоит плыть и нам по бурной мутной и глубокой реке Гуайяверо, по берегам которой можно встретить армейские патрульные лодки, игуан, замерших на солнцепеке, и играющих на берегу загорелых ребятишек. Каноэ с мотором забирает нас на пристани, и начинается 20-минутный вояж по Гуайяверо до противоположного берега, где нас должен ожидать джип, чтобы отвезти к реке Каньо-Кристалес, до которой еще восемь километров по бездорожью. Иногда на реке встречаются неподвижные кайманы, но гораздо чаще видишь взобравшихся на мокрые ветки черепах.
Большие птицы с хохолками, оранжевыми крыльями и голубым ободком вокруг глаз — так называемые гоацины, или дикие индейки, — устроили галдеж на гнездах. Гуайяверо — это одно из немногих оставшихся в Колумбии мест их обитания.
«Серрания-де-ла-Макарена» – это один из первых национальных парков Колумбии, созданный еще в 1948 году и насчитывающий 1,131 миллиона гектаров. Труднодоступность этого региона и его удаленность от того, что мы называем цивилизацией, а также вооруженный конфликт, длившийся многие годы, пока что не позволили ученым разгадать большинство из его тайн. А их предостаточно.
Причудливым образом в этом месте соединяются три совершенно разные экосистемы — Амазонская, Андская и Оринокийская. Здесь, где саванны взрываются изломанными горами и влажная тропическая растительность внезапно сменяется андскими высокогорными лесами, не существует регистра среднегодовых температур или количества осадков, как не существует и полного регистра флоры и фауны. Макарена — это нечто большее, чем просто горная цепь длиной в 120 и шириной 30 километров.
Это фантастический заповедник, где сосредоточено 27% всех видов пернатых страны — а это почти 650 видов. А еще восемь видов обезьян, 1200 — насекомых, 100 — рептилий, а также тигры, пумы, муравьеды, броненосцы, капибары и олени делают из этого относительно небольшого уголка некое подобие Ноева ковчега. С геологической точки зрения Сьерра-де-ла-Макарена — это независимое от андской и гайано-бразильской систем формирование. Отсюда началась миграция многих видов животных во все уголки Американского континента.
Кроме Каньо-Кристалес, заповедник вмещает в себя еще три реки и Каменный город — уникальное природное скальное формирование, действительно напоминающее пещерный город. Есть в Макарене, как назвали это место иезуиты в XVII веке, и древние петроглифы и пиктограммы, оставленные исчезнувшими племенами.
Здешние леса полны эндемической флоры — тут и уникальные геликонии, и многообразие мхов и грибов. Среди растительности выделяется несколько видов пальм, в том числе и моричалес — пальмы, без которых нельзя представить себе оринокийского пейзажа, их рощи безошибочно укажут на присутствие воды.
Огромное количество земляных орхидей, растущих вдоль дороги, и необычные эндемики, называемые здесь «перья индейца», или vellozia macarinence, напоминающие традиционный индейский головной убор на толстом, похожем на обуглившийся от огня, стебле. Эти растения придают всей окрестности тревожный вид, как будто здесь еще недавно бушевал пожар, на месте которого вновь пробивается зелень.
Считается, что этот осколок каменных образований — столпов Tepuyes, возвышающихся над сельвой на границах Гайяны, Венесуэлы и Бразилии, — является не чем иным, как остатком древнего континента Гондвана и самой старой горной цепью Анд. По этой необычной сельве текут прозрачные реки и ручейки, рождающиеся в Андах и спускающиеся в Оринокию.
Это фантастический заповедник, где сосредоточено 27% всех видов пернатых страны — а это почти 650 видов. А еще восемь видов обезьян, 1200 — насекомых, 100 — рептилий, а также тигры, пумы, муравьеды, броненосцы, капибары и олени делают из этого относительно небольшого уголка некое подобие Ноева ковчега. С геологической точки зрения Сьерра-де-ла-Макарена — это независимое от андской и гайано-бразильской систем формирование. Отсюда началась миграция многих видов животных во все уголки Американского континента.
Кроме Каньо-Кристалес, заповедник вмещает в себя еще три реки и Каменный город — уникальное природное скальное формирование, действительно напоминающее пещерный город. Есть в Макарене, как назвали это место иезуиты в XVII веке, и древние петроглифы и пиктограммы, оставленные исчезнувшими племенами.
Здешние леса полны эндемической флоры — тут и уникальные геликонии, и многообразие мхов и грибов. Среди растительности выделяется несколько видов пальм, в том числе и моричалес — пальмы, без которых нельзя представить себе оринокийского пейзажа, их рощи безошибочно укажут на присутствие воды.
Огромное количество земляных орхидей, растущих вдоль дороги, и необычные эндемики, называемые здесь «перья индейца», или vellozia macarinence, напоминающие традиционный индейский головной убор на толстом, похожем на обуглившийся от огня, стебле. Эти растения придают всей окрестности тревожный вид, как будто здесь еще недавно бушевал пожар, на месте которого вновь пробивается зелень.
Считается, что этот осколок каменных образований — столпов Tepuyes, возвышающихся над сельвой на границах Гайяны, Венесуэлы и Бразилии, — является не чем иным, как остатком древнего континента Гондвана и самой старой горной цепью Анд. По этой необычной сельве текут прозрачные реки и ручейки, рождающиеся в Андах и спускающиеся в Оринокию.
Редко кто из колумбийцев, не говоря об иностранцах, отваживается приехать в Макарену. Так сильна еще дурная слава. В регистрационном журнале нацпарка записей о посетителях пока совсем немного.
И вот после 30 минут подпрыгиваний и страха, что джип перевернется, наконец-то слышен шум воды. Впереди Каньо-Кристалес.
Здесь тоже небольшой военный пост с ленивыми солдатами, изредка перебрасывающимися репликами, и крестьянский домик с посевами кукурузы. А внизу, в ущелье течет река, еще в 1933 году в Монтевидео провозглашенная международным памятником природы, а позже признанная ЮНЕСКО природным сокровищем человечества.
Каких только эпитетов не напридумывали для ее описания! «Семицветная», «Самая красивая река в мире», «Река снов». Первое впечатление — она действительно семицветная. С июня по ноябрь природа здесь открывает перед глазами поражающий воображение волшебный спектакль цвета, контрастов и звука шумящей воды.
Каньо-Кристалес извивается в узком изрезанном каменном русле, состоящем из кварцев и кремния, и в течение миллионов лет сформировала систему туннелей и природных джакузи среди бело-серых скал, кажущихся внешне бесформенным, но на самом деле тщательно спланированным лабиринтом.
Это целый фейерверк красок, внезапно обрушивающийся на тебя и ошеломляющий. Пурпурные, алые, розовые, а там, где меньше солнца, зеленоватые водоросли Clavija macarinence, растущие только здесь, устилают дно ярким мягким ковром, извивающимся под напором воды.
На этот ковер даже страшно ступить, боишься нарушить это мимолетное и неустойчивое совершенство.
Чистейшая вода в неглубоких запрудах, играющая на солнце разными оттенками — желтым, салатовым, оранжевым, почти белым, из-за цвета дна, местами каменистого, местами песчанного. А в более глубоких местах она становится красной, как кровь, синей, как небо, фиолетовой или изумрудной из-за этих самых водорослей. Как будто кто-то ради шутки развел акварель в стакане .
Купаться в этих заводях — словно рождаться заново.
Необыкновенный вселенский покой, легкость, и ноль мыслей в голове. Полное отсутствие человека, только солнце, джунгли, небо, зеленые, поросшие мхом теплые камни, сокол, выискивающий добычу, замерший где-то высоко в горячем воздухе. И эта хрустально-цветная прохладная вода, проникающая в каждую клетку тела. Протекающая сквозь тебя и уносящая все суетное и ненужное. Такое чувство, что ты один в мире, подвешенный между небом и землей, и это совсем не напрягает. Хочется оставаться в таком состоянии как можно дольше, навсегда.
И вот после 30 минут подпрыгиваний и страха, что джип перевернется, наконец-то слышен шум воды. Впереди Каньо-Кристалес.
Здесь тоже небольшой военный пост с ленивыми солдатами, изредка перебрасывающимися репликами, и крестьянский домик с посевами кукурузы. А внизу, в ущелье течет река, еще в 1933 году в Монтевидео провозглашенная международным памятником природы, а позже признанная ЮНЕСКО природным сокровищем человечества.
Каких только эпитетов не напридумывали для ее описания! «Семицветная», «Самая красивая река в мире», «Река снов». Первое впечатление — она действительно семицветная. С июня по ноябрь природа здесь открывает перед глазами поражающий воображение волшебный спектакль цвета, контрастов и звука шумящей воды.
Каньо-Кристалес извивается в узком изрезанном каменном русле, состоящем из кварцев и кремния, и в течение миллионов лет сформировала систему туннелей и природных джакузи среди бело-серых скал, кажущихся внешне бесформенным, но на самом деле тщательно спланированным лабиринтом.
Это целый фейерверк красок, внезапно обрушивающийся на тебя и ошеломляющий. Пурпурные, алые, розовые, а там, где меньше солнца, зеленоватые водоросли Clavija macarinence, растущие только здесь, устилают дно ярким мягким ковром, извивающимся под напором воды.
На этот ковер даже страшно ступить, боишься нарушить это мимолетное и неустойчивое совершенство.
Чистейшая вода в неглубоких запрудах, играющая на солнце разными оттенками — желтым, салатовым, оранжевым, почти белым, из-за цвета дна, местами каменистого, местами песчанного. А в более глубоких местах она становится красной, как кровь, синей, как небо, фиолетовой или изумрудной из-за этих самых водорослей. Как будто кто-то ради шутки развел акварель в стакане .
Купаться в этих заводях — словно рождаться заново.
Необыкновенный вселенский покой, легкость, и ноль мыслей в голове. Полное отсутствие человека, только солнце, джунгли, небо, зеленые, поросшие мхом теплые камни, сокол, выискивающий добычу, замерший где-то высоко в горячем воздухе. И эта хрустально-цветная прохладная вода, проникающая в каждую клетку тела. Протекающая сквозь тебя и уносящая все суетное и ненужное. Такое чувство, что ты один в мире, подвешенный между небом и землей, и это совсем не напрягает. Хочется оставаться в таком состоянии как можно дольше, навсегда.
Чем солнечнее день, тем более волшебным кажется это место. Недавние исследования, проведенные местными натуралистами, показали, что вода в реке настолько чистая, что является практически дистиллированной. В ней отсутствуют соли и минералы, посему она непригодна для питья. Да и рыбы в ней в общем-то нет — ей просто нечего есть.
Поскольку дождевая и горная, насыщенная кислородом вода не содержит ила, не приносит с собой осадочных материалов, здесь практически нет другой подводной растительности. Водятся в реке только неприхотливые маленькие рыбешки. Хлюпая мокрыми кроссовками и меняя берега по прихоти реки, можно дойти до великолепного ступенчатого водопада «Лестница», где за сверкающей стеной скрываются укромные гроты, а в скалах гнездятся летучие мыши.
Причудливые плоские каменные глыбы, напоминающие Моисеевы скрижали, с неведомым текстом как будто брошены на берегу чьей-то гигантской рукой.
Темные влажные пещеры — обитель колдуний и колумбийских водяных — моханов, прячущих от людей несметные сокровища, — все это Каньо-Кристалес. Не зря реки, озера и пещеры были для индейцев, обитавших здесь задолго до испанцев, символом нижнего мира — мира влаги, ночи, женского начала, материнского лона, тайны, связанной с рождением.
Той тайны, что живет и будет жить вечно. Несмотря на изменения, происходящие где-то там, во внешнем чужом мире.
Самое удивительное — глубокие разноцветные круглые колодцы- мойяс. Ярко-красные водоросли, с течением воды, устремляющиеся вниз, сине-зеленая глубина и страшные в своей безысходности водовороты создают ощущение бездонности.
Именно они придают этому месту то чувство нереальности, которое не покидает тебя с первых секунд пребывания. Они — как порталы в параллельный мир. В Зазеркалье. Погрузившись в них, кажется, что вынырнешь где-то на другой планете
Хотя Каньо-Кристалес, наверное, и есть другая планета. Уцелевшая в водовороте событий повседневности. Пусть она такой и остается.
Поскольку дождевая и горная, насыщенная кислородом вода не содержит ила, не приносит с собой осадочных материалов, здесь практически нет другой подводной растительности. Водятся в реке только неприхотливые маленькие рыбешки. Хлюпая мокрыми кроссовками и меняя берега по прихоти реки, можно дойти до великолепного ступенчатого водопада «Лестница», где за сверкающей стеной скрываются укромные гроты, а в скалах гнездятся летучие мыши.
Причудливые плоские каменные глыбы, напоминающие Моисеевы скрижали, с неведомым текстом как будто брошены на берегу чьей-то гигантской рукой.
Темные влажные пещеры — обитель колдуний и колумбийских водяных — моханов, прячущих от людей несметные сокровища, — все это Каньо-Кристалес. Не зря реки, озера и пещеры были для индейцев, обитавших здесь задолго до испанцев, символом нижнего мира — мира влаги, ночи, женского начала, материнского лона, тайны, связанной с рождением.
Той тайны, что живет и будет жить вечно. Несмотря на изменения, происходящие где-то там, во внешнем чужом мире.
Самое удивительное — глубокие разноцветные круглые колодцы- мойяс. Ярко-красные водоросли, с течением воды, устремляющиеся вниз, сине-зеленая глубина и страшные в своей безысходности водовороты создают ощущение бездонности.
Именно они придают этому месту то чувство нереальности, которое не покидает тебя с первых секунд пребывания. Они — как порталы в параллельный мир. В Зазеркалье. Погрузившись в них, кажется, что вынырнешь где-то на другой планете
Хотя Каньо-Кристалес, наверное, и есть другая планета. Уцелевшая в водовороте событий повседневности. Пусть она такой и остается.
Евгения Слюдикова ©
Богота, Колумбия
Богота, Колумбия
